Принципы судебного разбирательства.
Если обвиняемый приговаривался за взятку и в этом же оказывался уличенным сам судья, то последний подлежал тому же наказанию, к которому был приговорен обвиняемый (ср. ст. 5 Свода законов Хаммурапи). Согласно Либер Юдисиорум, кодексу короля Леовигильда, принятому в 572 г. и дошедшему до нас во многих фрагментах, ни один судья не должен слушать дело без соответствующего указания о нем в законе (здесь воплощен римский принцип «нет наказания без упоминания о нем в законе»). Незнание закона не освобождало от ответственности.
«Тот, кто совершает преступление, не должен оставаться безнаказанным, даже если он заявит, что не знал ни права, ни законов» (Либер Юдисиорум. 2.1.3).
Отец не мог быть наказан за преступления сына и наоборот. «Отец не мог наказываться за сына, сын — за отца, жена — за мужа» (Либер Юдисиорум. 6.1.3). Это положение непосредственно перекликается с известным библейским текстом Пятикнижия Моисеева, где говорится: «Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление» (Втор. 24,16). В этом положении воплощен принцип, требующий в обеспечение справедливости наказывать в точном соответствии с законом и с мерой виновности обвиняемого.
Субъектами преступного деяния могли быть признаны дети с 10 лет. Этот возрастной предел оставался типичным для многих европейских государств на протяжении всего средневековья. Более низкий предел зафиксирован письменно только в китайском кодексе Танской династии (653), где ответственность предусмотрена с 7 лет. Вместе с тем ряд жестоких наказаний с элементами устрашения или репрессий против еретиков не был известен китайскому законодательству этого периода. В Либер Юдисиорум имелся состав преступления «против народа и государства». Евреям под страхом наказания (отрезание носа и конфискация имущества) запрещалось праздновать свои религиозные праздники, а за упорство в защите иудейского учения полагалось наказание в 100 ударов плетьми. По замечанию Монтескье, жившего через тысячу лет после этих законоустрашений, «мы обязаны вестготскому праву всеми правилами, принципами и понятиями современной инквизиции» (Монтескье Ш. Л. Избр. произв. М., 1957. С. 590). Для сравнения: китайский Танский кодекс не знает сожжения и освобождает от наказания стариков 80 лет и женщин 60 лет.
Детализированными были наказания за оскорбление личности или нравственных чувств, в последнем случае — за прелюбодеяние, невыполнение женщиной своих обязанностей по уходу за младенцем. За мужеложство предусматривалась кастрация. Сильным оскорблением считалось дерганье за бороду или за волосы, а также за одежду. Это весьма напоминает состав преступления и наказания из Русской правды: «А во усе 12 гривне, а в бороде 12 гривне» и такой же состав в алеманской правде, где штраф определен в 12 солидов. Строго наказывались гробокопатели (грабители и осквернители могил). Карался вызов преждевременных родов с помощью ядовитых и дурманящих снадобий. За аборты предусматривались наказания в семи статьях кодекса Рессевинта.
В судоговорении действовал библейский принцип «один свидетель не свидетель». Предусматривалось также наказание за отказ от свидетельских показаний. «Если какой-либо человек не пожелает сказать правду по требованию судьи или скажет, что не знает ее и не пожелает дать клятву по причине благодарности, любви или по просьбе, то, если он высокого ранга, не может быть больше свидетелем ни в одном процессе. А если он меньшего ранга, но свободный, не может быть свидетелем и, кроме тою, получает 100 плетей и становится бесчестным» (Либер Юдисиорум. 2.4.2).
Таким образом, законодательство Вестготского государства V— VII вв. явилось своеобразным синтезом германского и церковного права па прочной основе римского наследия, что нашло воплощение примерно в четырех крупных кодификациях: Эриха (475), Алариха (506), Леовигильда (572) и Рессевинта (654). Работы такого рода начались раньше, чем во многих других европейских странах. Одной из редких формулировок следует считать требование «король и народ должны подчиняться закону» (Либер Юдисиорум. 2.1.2). И еще одно положение также весьма характерно для варварских сборников законов раннего средневековья, когда началось приобщение к христианской вере, — требование, чтобы законы были нравственными по своему содержанию.
«Закон — душа справедливости, учитель жизни и всего народа» (Либер Юдисиорум. 1.2.2). Свидетели не могли давать показания против родственников и свойственников. Вестготское законодательство частично действовало и во времена арабской оккупации и стало важным источником Семи ГГартид (XIII в.), зафиксировавших правовые начала королевского правления и правления кортесов после успешного освобождения от иноземного господства.