1. Происхождение принципа
На Западе давно сложился стереотип относительно особого типа социального равенства на Востоке — «равенства в рабстве». Речь идет о равном бесправии всех сословий и групп обществ перед лицом верховной власти. Можно поспорить, что предпочтительнее с моральной точки зрения: требовать прав для некоторых за счет остальных или предпочитать радикальный вариант — права либо всем, либо — никому. Но в данной главе предстоит обсудить не нравственные аспекты восточного абсолютизма, а его рациональнофункциональные основания, связанные с проблемами эффективности власти. Здесь, как и в других случаях, необходимо сопоставлять ту или иную модель власти не с идеальным образцом, имеющимся в головах теоретиков и публицистов, а с наиболее вероятной альтернативой.
И древний опыт, и самый современный, постсоветский, касающийся большинства республик бывшего Советского Союза, убеждает в том, что тоталитарная модель, уравнивающая всех перед лицом деспотичного и вездесущего центра, сменяется в наших условиях не либеральнодемократическим образцом, а безграничным произволом новой «боярщины», которую отныне некому урезонить. Она беззастенчиво эксплуатирует либеральную идеологию для оправдания своих неподконтрольных практик, большинство из которых оказываются криминальными и отбрасывают общество далеко вглубь варварства.
Промышленная «боярщина», представленная директорским корпусом, может теперь месяцами и даже годами не выплачивать заработную плату трудовым коллективам, а выделенные для этого деньги «крутить» в банках для получения личной прибыли. «Боярщина» правоохранительных ведомств может делить барыши с криминальными авторитетами, держащими в страхе целые города и насаждающими там криминальные порядки. «Боярщина», связанная с экспортными отраслями и обслуживающими их банками, может бесконтрольно вывозить миллиарды долларов из разоренной страны и за взятки с зарубежных импортеров недоброкачественной продукции разорять национальные отрасли промышленности, в частности сельское хозяйство, подрывая продовольственную безопасность страны.
«Боярщина» региональных центров власти может заключать сепаратные сделки с зарубежными странами, в том числе и такие, которые идут в разрез с национальными интересами. Чиновничья «боярщина», превратившая взяточничество в свою законную прибыль, породила целый рынок губительных для страны, но комуто выгодных политикоадминистративных, налоговых и кредитных решений. Еще 1520 лет назад, читая литературу, посвященную борьбе самодержавия с боярством и в России, и в других странах, можно было вынести впечатление, что имеешь дело с далекой исторической палеонтологией, прямо нас никак не касающейся. Но сегодня, столкнувшись с буквальным растаскиванием страны хищнической номенклатурой, начинаешь заново воспринимать актуальность указанных текстов.
Создается впечатление, что восточная государственность всегда жила под негласным прессом номенклатурных узурпации государственных интересов и коллективного богатства и выработала в борьбе с ними определенные модели решений, заслуживающие нашего внимания. Пожалуй, наиболее разработанной моделью является та, которая представлена в китайском легизме*.
* Легизм школа законников в Древнем Китае, отстаивавшая идею высшего юридического закона в государстве, подчинявшего все сословия и всю жизнь народа служебному долгу и высшему благу.